Пути к итогу. Роман без отрыва от пьесы «Под тенью мечей…» - М. Горбачев-(Ростовский)

И опять – с нуля?!..

Справедливо говорят, что все счастье трудных дорог ощущаешь, когда они позади.

Перестройка в жизнь гражданскую наложилась на перестройку горбачевскую. Хотя, черт знает, может и наоборот. Но не суть в порядке прослоек пирога, а в том, что забрезжили проблески надежд и оживление в ожидании перемен. А это самое ожидание, накапливавшееся годами, еще находилось во взвешенном состоянии неопределенности и недоумения. Ясно было, что «дальше так нельзя», но как можно, как нужно – не выкристаллизовалось еще ни в одной трезвомыслящей голове. Но, может, и случилось бы, родилось в неспешных разумных расчетах и народных консультациях, да рванул Чернобыль, и дальнейшее направление движения вновь подчинилось указующему персту.

Вперед в Апокалипсис!..

Не успело семейство Беглицких акклиматизироваться и обустроиться, определившись с работой и решив наспех вопрос с жильем, а недреманое око военкомата уже нацелилось, и труба протрубила сбор. До сих пор неясно, не была ли то труба третьего Ангела…

Совершенно бесполезно было ссылаться на то, что уже честно исполнил долг перед Родиной и только что вернулся с этого почетного служения.

Родина в опасности, и вновь призывает!..

Отношения к химразведке никогда не имел? Никто не имел. И не только к хим… но и просто разведке… А ты – разведчик! И этим уже столько сказано… Ну, каркни, каркни пред сладкоголосой лисицей!.. И как-то невозможно было тогда вильнуть в «уклонисты». Было еще в голове и сердце иррациональное чувство Отечества. Были понятны и чувство долга, и во имя чего… Да и подключение материальных стимулов как-то укрепляло и самоощущение и состояние дел семейных. Мог ли кто заподозрить хотя бы намек на обман!?.. Кроме, разумеется, срочников, которым и обещано ничего не было.

И понеслось-поехало: зоны тридцатикилометровая, десятикилометровая, особая – со всеми этими радиометриями, дозиметриями и дезактивациями. Какая к хренам собачьим разведка! Чего разведывать, когда вся округа поражена не по-детски!? Это потом когда-нибудь, подхлестнутая радиацией, дикая природа расцветет во всей красе здесь в отсутствии человека и заполнится звуками жизни: пением птиц, стрекотом-гудением-жужжанием насекомых… А пока весь мир сливался в единую настороженность, когда большинство посторонних звуков не достигали органов чувств через ОЗК и противогазы. Да и сам слух твой отсеивает из действительности все, кроме треска-писка ДП-5В. А простым-то ухом поди улови эту радиацию, почувствуй, сколько смертельного облучения впитал: допустимые ли еще миллибэры, или запредельные, подкатывающие к годовым нормам за раз. И не забывай при этом о своей ответственности за этих зеленых салажат, которых пихнули под твое начало. Всякими правдами и неправдами умудряйся отбиться от идиотских распоряжений по замене верхних слоев грунта вручную с перепахиванием лопатами дни напролет в любую погоду. И это при том, что одной механизированной лопатой запросто выполнялась работа за целый батальон. Но думали ли об этом те, которые в тридцатикилометровую зону аварии Чернобыльской АЭС почти и не въезжали?! А если и въезжали, то на часок-другой, чтобы, не покидая автомобиля, немедленно вернуться в штаб с донесениями и принять деятельное участие в распределении наград. А что, премии можно было выхлопотать вполне приличные, вплоть до государственных. А тут еще и выслуга лет шла тройная, и оклады в пять раз превышали обычные. Так при такой лафе как не пообретаться комсоставу определенного ранга, как не поупражнять солдатиков-то?! А периодически, вместо отдыха, организовывать полоскание мозгов на темы соблюдения воинской дисциплины и своеобразные политзанятия по профилактике и борьбе с явлениями пьянства и мародерства. И политруков уважить надо, куда же без них!.. И тебе, вне этого маразма, надо самостоятельно, с трудом, доставать, хотя бы уж технический с примесями масла, спирт, памятуя о школах выживания разведчика, из которых накрепко усвоил, что спирт – первейшее средство восстановления защитных свойств организма после радиоактивного облучения.

А эти… Эти просто боялись не справиться с подчиненными «в состоянии опьянения». Что понимают они в опьянении!? Да самое страшное опьянение – это опьянение состоянием хронической напряженности и тревоги! И алкоголь в таких ситуациях оказывал магическое отрезвляющее воздействие, возвращая мозг к возможности думать, а душу – к способности чувствовать… И то ли благодаря подобной народной профилактике, то ли Бог берег все таки, людей своих удалось сохранить. Лишь двоих наших за все время выдернули из строя в беспамятстве и с кровавым поносом. У остальных катастрофической симптоматики не выявлялось.

Впрочем, всякие «симптомо-ощущения» обрушились уже через полгода после возвращения к семье. Головные боли, периодическая ломота по всему телу, скачки давления… И мужская несостоятельность в придачу… По счастью, последняя, в большей степени, имела психогенный характер усталости и износа. И все это удалось превозмочь… Так что под дочкину опеку заботливой няньки попал через полтора года долгожданный пацан…

Лишь раз нюхнувший искушения, на всю жизнь обречен тщетно бороться с его манящим запахом, застрявшим в глубинах памяти. Так и жена, Марина, намаявшись с проблемами родного «совка», в конечном итоге взвилась и потребовала возврата к благам заграничной жизни. А какой, на хрен, возврат, когда уже не исход, а изгнание катит волну с Запада, круша все, что было создано «оккупационным режимом» за многие годы. И мудрые головы, под шум волны, растаскивают по закромам технику без числа да распродают вооружение «заинтересованным лицам», чтобы заложить прочный фундамент собственного благосостояния на «ничейной земле», совсем еще недавно бывшей для многих родной и народной. Тем более, в масть все эти послабления, дающие зеленый свет всяческому предпринимательству и вмиг легализующие все то, что вчера еще было постыдным и подсудным. И кто сегодня сомневается в праведности «курса партии и правительства», завтра будет кусать локти, потому что уже опоздает…

Вступать в девяностые приходилось с боем. Каждый стремился укрепиться индивидуально и тщательно охранял ту нишку, которую удавалось захватить. А если, не дай Бог, на твоем направлении кто-то нащупывал «золотую жилу», то тут уже надо было бороться и за «жилу» и за жизнь.

Законтачив на каких-то околовоенкоматных орбитах, группа бывших офицеров, молодых амбициозных и зубастых, надумала завести общее дело, чтобы на основах взаимовыручки пробиться на лакомом во все времена рынке топлива и нефтянки. Сложив совместно изначальные капиталы, «выходцы из германцев» Вадим Беглицкий, Александр Фельдман и Евгений Белобородько в триумвирате составили костяк ООО «Альдебаран» и рьяно взялись за покорение рынка. Благо, рынок в то время был наиболее нищ и тощ, а ГСМ и вовсе позволяли расти необычайными темпами ввиду чрезвычайной потребительской нужды и острейшей дефицитности. Главное, сумей пробиться к основному поставщику (в идеале – к производителю) с цистернами да бензовозами и сопроводи потом груз, при необходимости отстреливаясь, до потребителя. А потребитель – очереди стояли! Что по родной области – от мельчайших заправок до АТП и колхозов; что на ближнем (и даже очень) украинском зарубежье. И потребитель этот брал, брал, брал, и требовал еще…

Мало-помалу и свои автозаправки появились и нефтехранилища… А первоначально же приходилось даже в аренду машины-то брать… Постепенно подтягивались к делу свои люди. То Санька с Серегой – из университетских, то Володька-афганец, то какие-то канцелярско-бюрократические ловчилы из фельдмановских. «Причесыванием» бухгалтерии занималась Людмила, жена Фельдмана, контролирующая работу нескольких образованных девушек из родственников. А непрестанно использующееся в России умелое жонглирование мертвыми душами, позволяло добиться налоговых льгот на фиктивный труд инвалидов, которым, впрочем, отслюнили единовременно по какой-то копеечке. Совсем чуть-чуть…

Всякие революционные и псевдореволюционные изменения, бурлившие в столице, оставались где-то далеко за сферами провинциального бытия. Тем более, не было смысла рвать душу из-за всех этих очевидных смен вывесок, так часто практикуемых у нас, чтобы сбить с толку простых обывателей из населения. Реально повлиять на развитие событий, конечно, было можно. Но для этого нужно было собрать людей, небезразличных к судьбе Союза, и вести напрямую на Москву, принимая заранее на себя всю полноту ответственности за развязывание гражданской войны. У дернувшихся было в этом направлении «путчистов» пороху не хватило. Самые же небезразличные предпочли предательству добровольный уход из жизни.